7064f89f     

Форш Ольга Дмитриевна - Хитрые Звери



Ольга Дмитриевна Форш
Хитрые звери
У кадета Васи папа с мамой давно умерли, и он должен был слушаться только
бабушку с дедушкой. Зимой Вася учился в корпусе, а летом ездил в деревню. В
деревне дом был большой, со стеклянным балконом, а за домом и сад и огород.
Дедушка, толстый и ласковый генерал в отставке, чинил все, что было
поломано: будильники, кофейные мельницы, или снимал с фруктовых деревьев
червей. Бабушка, небольшая и тоже толстенькая, целый день варила варенья на
стеклянном балконе, перебирала грибы, сушила малину и то и дело кричала:
"Лукерьюшка, банку! Лукерьюшка, уксус, перец, лавровый лист!"
Старуха Лукерьюшка жила на кухне, пекла пироги, чистила клетку зеленому
попугаю, а когда господа уезжали в город, ей одной отдавали ключи. Зубов у
Лукерьюшки было всего-навсего два - один наверху и один внизу. Слышала старая
плохо, а видела и того плоше: зачастую с пустым барыниным капотом говорила,
как будто с самой барыней.
- Сожжет дом старуха, недослышит, недосмотрит, воров в окно пустит! -
охала бабушка всякий раз, как ездила в город.
- Ничего, обойдется! - успокаивал дедушка. - Зато меня старая вынянчила!
Вася-кадет был ужасный шалун: кроме удочек и ружья, привозил на лето еще и
переэкзаменовку; но вместо того, чтоб за книжкой сидеть, он - на дереве, он -
в конюшне, в курятнике...
У кур Вася яйца таскал и себе бил из них гоголь-моголь. Вот из-за этого
гоголя-моголя и вышла в доме большая история.
Дело в том, что в тот же курятник, но не за яйцами, а за цыплятами, кроме
Васи бегала еще и лисичка. Она подползала неслышно, как умеют ползти одни
только змеи, и хвать одного цыпленка за горло, и другого, и третьего.
Кричит петух на лисицу: "го-го, го-го!", кричит курица: "куда ты, куда
ты!". "Го-го" и "куда ты" слышится только по-русски, а по-звериному это очень
бранные слова, да лисе все равно. Наестся до отвала, а убьет еще больше, чем
съест.
Вот однажды под вечер и встреться лисичка с Васей-кадетом в курятнике.
Лиса живо зарылась в рогожи, с которыми была в один почти цвет, чуть дышит, не
шелохнется, а сама глазом сквозь дырку все видит и ушки наставила.
Торк... торк... крутит Вася ложечкой гоголь-моголь. Побьет, побьет и
полижет: по лицу видать - очень вкусно.
"Вот попробовать!" - глотает слюнки лиса.
И только Вася вскочил на минутку за бабочкой, лиса скок к гоголю-моголю и
слизнула.
- Эге! - говорит. - Надо б и мне этак кушать.
Еще посмотрела лиса, что спит Вася на белых подушках, под беленьким
одеялом.
- Эге! - говорит. - Вот и мне этак-то спать.
И задумала.
II
В густом лесу жил смешной зверь барсук. Он чуть больше лисы, неуклюжий, а
по морде и по голове у него идут белые полосы. Барсук не очень-то умный, но
жизни порядочной, аккуратной; нору роет на солнечной стороне, обложит ее мохом
и листьями, а вверх трубы проделает, для чистого воздуха, - не любит, чтобы
пахло дурно. А лисьего духа барсуки совсем не выносят.
Лисица все это знала отлично, и так как барсук ей был нужен для ее затеи,
она выждала, когда он темной ночью пошел за припасами, и прыг в его чистую
норку; кругом себя хвост распустила.
Уже светало, когда барсук, нагруженный кореньями, возвращался к норе.
Устал он, вспотел, язык высунул, - отдохнуть бы! Споткнулся об острую лисью
морду, как рассердится:
- Пошла вон, пошла!
- Хоть сама я уйду, да мой запах останется, - сказала лисица, - а на
завтра своих лисенят приведу, на послезавтра племянников, - после нас не
продышишь!
Заплакал бедный барсук, сложил на землю



Содержание раздела